Ещё можно зайти в кабинет. Себастьен официально сказал ей, что она может в любой комнате делать, что ей угодно, но она подозревала, что это поэтическое преувеличение. Однако, было любопытно.

В кабинете был стол с компьютером, шкаф и полки с книгами и коллекция оружия. Компьютер — бог с ним, оружие красивое, но его лучше смотреть с хозяином — пусть рассказывает, что и к чему, а вот книги — это интересно.

На самом верху стояли исторические сочинения — довольно много. На итальянском и на французском. Книги о войнах и оружии с древнейших времён до наших дней — тоже предостаточно. Фантастика, фэнтези, детективы, приключения, прочее. Взгляд зацепился за несколько томов Умберто Эко, Элоиза дотянулась и сняла с полки «Имя Розы». Давно не встречалась с этим текстом, лет десять, а то и поболее. Вышла в гостиную, забралась с ногами на диван, открыла. Пропала.

Она слышала, как открывается входная дверь, но не обратила на это внимания. И очень удивилась, когда поняла, что это не Себастьен. Этот человек был старше него, совершенно сед и стильно подстрижен, одет в лёгкие брюки и пиджак со строгим галстуком, из-под пиджака была видна идеальная сорочка. И тоже очень удивился, увидев Элоизу.

— Госпожа де Шатийон, я очень рад вас видеть. Прошу прощения, что без предупреждения.

— Но кто вы? — она спустила ноги на пол и судорожно искала ими балетки.

— Меня зовут Роберто Амброзио, и я занимаюсь поддержанием порядка в вещах монсеньора. Не то, чтобы он сам не умел, но у меня это получается лучше, — он сходил в коридор за большим пакетом с вещами и собрался уносить его в спальню, к шкафу. — С вашего позволения.

— Рада знакомству, господин Амброзио. Наконец-то я раскрыла секрет безупречного внешнего вида монсеньора. Он не казался мне человеком, уделяющим этому вопросу много времени, однако же выглядит всегда… как будто уделяет это самое время, да ещё и немалое.

— Я стараюсь, спасибо, — он кивнул ей и ушёл в спальню, видимо, нужно было что-то там оставить и что-то оттуда забрать.

Элоизе стало неловко — там же её вещи, не то, чтобы везде валяются, но местами да.

Впрочем, он очень быстро, минут через десять, вышел из спальни и откланялся.

И когда следом за ним пришёл помянутый монсеньор, Элоиза всё ещё пребывала под впечатлением.

— Я вижу, вы осваиваете кабинет, это меня радует, — кивнул он, увидев на диване книгу.

— Вам нормально? Ну, хорошо. Скажите, а кто убирается в вашей комнате? — скорее всего, Элоиза знает этого человека.

— Госпожа Марта. А когда она в отпуске — кто-нибудь другой, я не задумываюсь, честное слово. А почему вам это интересно?

— Пытаюсь понять, как устроены неизвестные широкой публике стороны вашей жизни, — пробурчала она.

— Если вы хотите устроить как-то иначе — скажите, мы подумаем.

— Нет, я ни в коем случае не хочу ничего ломать, поверьте. Просто подумала, кто в курсе, что я сейчас живу здесь, да и всё. И ещё я познакомилась с господином Амброзио.

— О, господин Амброзио! Это совершенно незаменимый человек. Не знаю, как бы я жил без него. Давайте сядем, и я расскажу. Он со мной, можно сказать, всю мою самостоятельную жизнь. Его мне выдала бабушка, когда я окончил первый год в академии. Я был дома, навещал семью, и ей не понравилось, как я выгляжу. По мне и так нормально было, а ей оказалось — не вполне. Она сказала, что мне, похоже, некогда заниматься своими вещами, а военный должен выглядеть безупречно. Я не знаю, где она добыла господина Амброзио, наверное, в каком-то элитном учебном заведении для обслуживающего персонала высокого класса. Возможно, там, где находила камердинеров для деда. Более того, до своей смерти она ещё и зарплату ему платила — чтобы у него не возникло желания рассориться со мной и сбежать. Если вдруг я буду обращаться с ним недолжным образом. Но я быстро понял, что задача господина Амброзио — не присматривать за мной и шпионить для старших, а реально помогать мне выглядеть, как надо, и мы отлично сработались. Опять же он был моим, так сказать, личным бонусом — у братьев не было такого господина Амброзио, ни у младшего, ни у старшего. Впрочем, старший пользовался услугами отцовского камердинера, как-то они уживались. А господин Амброзио разбирается и в военной форме, и в самых строгих цивильных дресс-кодах, понимает, где брать сорочки и костюмы, а где — джинсы, отдаёт в ремонт сломавшиеся запонки и заказывает пары для потерянных. Понимаете, я терпеть не могу ходить по магазинам и выбирать какую-то одежду. Я не представляю, как люди это делают, вот как моя сестра, например, она может часами по магазинам таскаться и ничего не купить, только примерять. И дочь у меня такая же. А я как только представлю — это же нужно поехать, смотреть, что-то соображать — что с чем, подойдёт или нет, так у меня сразу все волосы на теле начинают шевелиться. А господин Амброзио знает мои параметры и предпочтения, и либо сам всё купит, либо договорится, чтобы я приехал только на какое-то необходимое согласование и на примерки, если к портному. Или чтобы прямо сюда приехали и привезли какие-то вещи, а я бы примерил и выбрал. На мой взгляд, он бесценен, и я после каждого разговора с ним с благодарностью вспоминаю бабушку Леонеллу.

— А где он живёт? Здесь, во дворце?

— Нет. Он всегда был самостоятельным в этом вопросе. У него есть домик, там и живёт. И так всегда было. Понимаете, у него крупные собаки. Не в таком количестве, как у Шарля, но у него и дом поменьше, а три или четыре морды всегда есть. И даже когда он ездил со мной по миру, одна собака при нём была обязательно. Какие-то супербульдоги.

— И как он умещает в одном себе собак и невозможную аккуратность и элегантность?

— Представления не имею, честно. Я всегда считал это данной ему свыше при раздаче способностью. Если мне такого не дали, то это же не значит, что никому не дали?

— Неправда, вам тоже дали. Вы идеальны в этом вопросе.

— Значит, смог за двадцать лет у него поднабраться, не безнадёжен, — он улыбнулся и поцеловал её в кончик носа. — Слушайте, мы вроде договаривались идти в зал.

— Было такое.

— Вы не передумали, нет? Тогда давайте переоденемся и пойдём.

Из дрёмы Элоизу выдернуло шевеление.

Ожидаемо шевелился Себастьен. Он выпутался из её конечностей и скомканной простыни и сел на постели.

— Неужели вам ещё чего-то хочется? — пробормотала Элоиза.

— Не поверите — поесть, — усмехнулся он. — Мы так и не нашли время для ужина.

— Я уже пас. Никакого ужина.

— У вас голова утром от голода заболит.

— Не заболит. Или заболит, значит, судьба у неё такая.

— Не хочу ничего знать про такую судьбу. Хочу есть. Я позвоню, пусть принесут.

— А… вы в курсе, сколько времени?

— Ну, два часа. И что теперь? — смеялся он. — Думаете, не найду никого, кто бы не спал в это время? А как же дежурные? Они всё равно на постах, пусть проветрятся, — он вышел в гостиную, нашёл там телефон и стал звонить.

Угу, два часа. А всё так чудно начиналось.

Себастьен привёл её в подвал, где Элоиза с удивлением осмотрела несколько отлично оборудованных залов: тренажёры, бассейн, большой спортзал, теннисный корт, душевые и какие-то прочие помещения. Подвалы под дворцом большие, очевидно, не все из них занимают гараж, автомастерская, тир и разные технические службы.

Зеркало было — как раз в одном из залов с тренажёрами. И возле него даже хватало свободного пространства. Не было станка, но это не страшно. Впрочем, к ним сразу подошёл неизвестный Элоизе мужчина в спортивной одежде, вежливо поздоровался с Себастьеном и вопросительно уставился на неё. Он оказался местным главным, тренировал желающих, контролировал потоки этих желающих и обеспечивал нужный уровень и количество нагрузки. Себастьен поставил перед ним вопрос о том, что нужен станок, тот пожал плечами и ответил — завтра сделаем, не проблема, приходите.

Завтра — это завтра, а сегодня она просто закрепила на себе плеер, вставила в уши наушники, за станок приняла какой-то стоящий рядом предмет неизвестного ей назначения, и провела там отличные два часа. Себастьен тоже что-то где-то делал, и ещё были люди, местами знакомые, они там тоже что-то делали. Она даже не обратила внимания.